В личных покоях епископа, состоящих из нескольких комнат, было темно, не грело ни оной свечи. Гардины были плотно зашторены, пахло снадобьями и тинктурами, еще - кофе. Хозяина дома не было видно при беглом осмотре от дверей, но через раскрытую в соседнюю комнату створку была вида разобранная и растрепанная постель.

Все было тихо. Чутье, банальная догадливость или доносчик - чем он там пользовался, его не обманули. Говорили, что регент никогда не снимает епископского перстня, разве что, когда расходятся суставы. Вчера еще светило солнце, а сегодня посмурнело - вот и на столике у постели стояла баночка с мазью, а рядом - маленькая шкатулочка. А вот в постели кто-то спал.

Перстень в самом деле лежал там, на темном вишневом бархате и призывно мерцал гравировкой. Рядом с ним горел рубин второго кольца - поговаривали, что в нем регент хранит яд.

Перстень был самый настоящий - тускло светился аметист. Но тут на Шаргалла сверху обрушилось нечто неведомое, и, к ужасу, живое. Оно сомкнулось стальными кольцами на шее и принялось душить.

Змей отчаянно зашипел и куда-то делся.
- Это уже было лишним, - досадливо произнес красивый негромкий голос.
Вспыхнул свет, и Шаргалл смог узреть его преосвященство собственной персоной. Епископ, нахмурясь, сидел на краю постели, впрочем, полностью одетый, и держал на коленях извивающееся пятнистое чудовище.

- В шкатулку, будьте любезны, - регент вздохнул и аккуратно положил своего устрашающего любимца на подушку. - Не беспокойся, Регозо,  лекари тебе не нужны, все заживет очень быстро и само.

- Положите нож и садитесь, сударь, - регент дернул шнурок - и где-то в недрах дома зазвенел звонок.

- Обычно ко мне обращаются "ваше преосвященство" или "господин регент", - епископ сел напротив и свел кончики пальцев, разглядывая вора. - Итак, в деле я вас видел, для первого раза этого достаточно.

- Вряд ли. Регозо приглядывает за тем, чтобы отсюда не выходили без моего разрешения. И не входили. Вот ваша плата за работу, молодой человек, - он положил на столик, ближе к вору кошель - в нем было ровно столько, сколько было обещано за кольцо. - А до второго раза мы еще доберемся.